Откр. 1

После Взрыва, когда небо, наполненное огнями, больше не умещалось в поле зрения, Первозданные отправились вслед за бегущим в пустоту светом, который сделал пространство осязаемым. Ступая по его лучам, они словно канатоходцы балансировали над  черной бездной.  Но куда могли привести его линии? Я тогда был одним из них  – вечно движущимся, удивленным и жаждущим открытия  чего-то нового и очень важного. Открывающиеся моему взору поля возможностей сплетались  в многомерный лабиринт ментальных порталов. В этом,  вечно осциллирующем [эфире],  зарождались колоссальные силы, приводящие материю к высшей степени порядка, и достаточно было лишь нескольких десятков  элементов для того,  чтобы сложился осязаемый мир. Мир, в котором, как оказалось – жизнь была скорее наказанием, чем счастьем. Наблюдая за становлением атомов, нельзя было не восхититься световыми узорами, из которых сплетались невероятные по сложности картины. В них не было ничего лишнего – все имело свой смысл и предназначение. Как хорошо было присутствовать при этом, – можно было ощутить нежность силовых линий, мягко касающихся квантового тела, а после созерцания рождения атома, вновь увеличиваться в размерах, и, достигая размеров звезд, ощущать их тепло. И так я очень долго купался в потоках излучений, регистрируя напряженности [эфира], наблюдая за его флуктуациями, пытаясь уловить меж ними связи, которые так волновали моих собратьев, разошедшихся по всей вселенной. Ибо многие из этих связей образовались спонтанно, вопреки их представлению о первоматерии. Устремляя свой взор к планетам, интересно было видеть зарождение кристаллов в огненной магме, а затем, после их охлаждения, двигаться внутри атомарных решеток от одной ячейки к другой словно проходя сквозь комнаты. Где-то были видны дефекты, а где-то вкрапления иных атомов, которые, словно нелепые светильники не вписывались в окружающий интерьер. Я смотрел на них одновременно изнутри и снаружи, как на абсолютную целостность, вплетенную в космический узор. Но все изменялось, и самые невероятные ландшафты, спустя время, таяли передо мной, превращаясь в огненное месиво, а затем в рассеянный свет. И не было ничего постоянного. Даже [эфир] менял свои гармонии. И только сознание, связанное с телом, оставалось нетронутым ни временем, ни [эфиром]. Я блуждал будто незаметный призрак, полностью неуязвимый и бессмертный, но, увы, бессмертие исключает жизнь, а свобода – предназначение. Знание является целью до тех пор, пока еще не  найдены все ответы, а когда это происходит, то теряется смысл в поиске. И потому ныне в этой вселенной  почти не встретить  Первозданных и больше не встретить людей, следовавших теми же путями.