Откр. 4

Когда покидаешь планету, отдалившись на периферию звездной системы, попадаешь в поля каменных глыб, - так, словно погружаешься в гору остывшего строительного мусора. Иногда оттуда можно выбрать себе что-то стоящее, ведь некоторые из них могут стать временным домом, хотя гравитация там почти и не ощутима. Я останавливаюсь в подобных домах, затаившись среди скалистых ущелий или разломов. Проникая в структуры минералов, я отслеживаю их образование в прошлом, когда они были еще в виде плазмы, бурлящей в ядерном котле, когда космические силы разрывали ее на части и уносили прочь, в черную пустоту космоса. Позже она кристаллизовалась, и я отслеживал закономерности по которым астероиды принимали те или иные формы. Здесь не было случайности, ведь каждая форма была сопряжена с уникальным планом сил, сформированным в эфире прежде. Потому каждый объект и все его состояния в каждом из времен я созерцал, как бы, из самого эфира. Но, будучи осведомленным, относительно планов в эфире, их абстрактный источник все же оставался неизвестным. Нужно было погружаться в Океан, чтобы видеть как Нить образует определенный узор. И вселенную тогда можно было описать одним-единственным символом, отражающим всю ее полноту. Ведь изначально, когда Живой Язык был передан людям, никто из них не подозревал о всей его грандиозности и глубине, и потому этот язык умирал вместе с  его последними носителями. На иных планетах, где цивилизация достигала окончательного этапа развития, язык возрождался снова. Потому иногда в глубинах космоса я натыкался на каменные тела правильной кубической формы. Но то были не астероиды, а последние представители тех цивилизаций, которые смогли поместить свой разум в испещренный символами кристалл и навеки застыть в холодной пустоте перед прыжком в иную вселенную...